Глава 20. О том, что не все любят, когда их учат жить.

   

Полдень. 23 ноября 2012 года. Москва.

 

Дарья Алексеевна Удилова.

 

Дашин взгляд упал на странную молодую женщину, которая нетвердой походкой шла вдоль вагона.  Трудно было представить более нелепую картину. Подчеркнуто дорогая одежда а-ля 60-е, «лабутены» на нереально высоком каблуке, яркий вызывающий макияж и изумленный взгляд, с которым она рассматривала редких пассажиров дневной подземки, делали ее похожей на инопланетянку, фантастическим образом попавшую в вагон московского метрополитена. Наконец, она поравнялась с Дашей и обессиленная в борьбе с дергающимся вагоном подземки завалилась прямо на девушку.

 

- Извините, Дарья Алексеевна, я, случайно, Вас не «раздавила»? - низкий хрипловатый голос выдавал в светской даме заядлую курильщицу, - прошу, как говорится, пардону.

 

Женщина сдернула неуместную для ноябрьской Москвы яркую косынку и вгляделась в лицо девушки.

 

- Та-ак, отлично! Секс у Вас, Дашенька, сегодня был – это раз! Молодой человек Вас, Дашенька, любит – это два! Контрацептивами Вам пользоваться сегодня было лень – это три! Что, веселенькое было утро? А?

 

- Какое Ваше дело? Как Вам не стыдно! – Даша готова была провалиться сквозь линолеум вагона подземки. Редкие пассажиры полуденного метро с неподдельным интересом уставились на нее и ее экстравагантную собеседницу.

 

- Ничего личного! Only business! Надо было лично убедиться, что все идет по плану и Вашему возлюбленному ничего не грозит. Зигота[1] уже пробирается по маточной трубе. Завтра начнет делиться. Поверьте, он сейчас теряет призрачные возможности и приобретает реальное, земное счастье. Дашенька, рот-то закройте. Мальчик у Вас с Илюшей будет, мальчик! Берегите себя, дорогуша! – Она повязала пораженной девушке платок на руку и со словами – «это на память», выскочила из вагона.

 

 

Андрей Гумилев и Олег Санич.

 

 «Здорово ребята окна отмыли», - Андрей стоял у панорамного стекла своего кабинета и смотрел вниз на округлую, похожую на огромное яйцо, крышу Усачевского рынка. Бригада скалолазов несколько дней на совесть отдраивала стекла здания корпорации. Гумилев поймал себя на мысли, что вот так же полтора месяца назад стоял в Пекине у окна пентхауса отеля «China World». Всего полтора месяца, а столько всего произошло.

 

- Андрей Львович, к Вам Санич. Вы свободны? – голос секретаря и озабоченная физиономия Робокопа на экране монитора.

 

- Конечно, конечно, я жду.

 

- Добрый день, Андрей Львович, - начальник службы охраны корпорации вошел и плотно закрыл за собой дверь, - хотя, может быть, и не очень добрый, похоже, что-то намечается недалеко от нашего здания. Я уже связался с ребятами из ФСБ, они тоже не в курсе, но уже выясняют. После смерти Беленина там все на ушах стоят.

 

- Олег, - Андрей с улыбкой взглянул на Санича, - как ты себя чувствуешь? Ты здоров? – и, видя изумление на обычно невозмутимом лице, продолжил, - впервые за время нашего знакомства я совершенно не понимаю, что ты мне хочешь сказать.

 

Начальник службы охраны переменился в лице и хлопнул себя по лбу.

 

- Четыре автомобиля американского и британского посольства в течение последнего часа одновременно попали в ДТП на улицах, прилегающих к зданию корпорации, блокируя движение. – Четко доложил Санич.

 

- Ну и что? – Удивился Гумилев. – ГИБДД-шники сейчас разберутся, - беспечно улыбнулся он.

 

Санич подошел к окну и жестом пригласил шефа.

 

- Посмотрите сюда, - он указал на картину, раскинувшуюся у них под ногами.

 

Вереница автомобилей пестрой змеей извивалась по свободной дороге через двор жилого дома. При въезде во двор и на выезде стояли огромные черные внедорожники.

 

- Мы проверили. Эти «катафалки» тоже с дипномерами. В них мощные источники радиопомех.  Они явно кого-то пасут. Андрей Львович, Вы никого не ждете в ближайшее время? – Санич с беспокойством обернулся к Андрею.

 

- Да ничего особенного, Ильины, отец и сын, должны  быть с минуты на минуту.

 

- Ну, конечно, это Ильин! – Олег быстро достал мобильный и стал набирать номер.

 

В этот момент машина Ильина-старшего въезжала в злополучный двор.

 

 

Ксения Васильевна Ильина.

 

Ну вот, все разъехались. Дома стало непривычно тихо. Ксения начала было загружать посудомоечную машину, но ее неожиданно отвлек крик Ираклия. Что кричал этот «говорун», разобрать с кухни было невозможно, и женщина поспешила в комнату, на ходу включая мобильный, чтобы записать очередной перл беспокойной птицы. Она это делала по настоянию сына, который последнее время увлекся выкладывать Ираклия на YouTube, и по посещениям пернатый далеко обошел звезд российской эстрады.

 

- Оле-оле-оле! Р-р-россия, впер-р-ред! - Раскатистое «р-р-р» напоминало рычание старого мотора.

 

- Прекрати безобразничать, ты еще себе шапку с рогами и перья в триколор покрась, - проворчала Ксения, выключая запись.

 

- По местам стоять! С якоря сниматься! Ключ на старт! От винта-а-а! Поехали! - истерично заорал попугай.

 

Казалось, эта приблудная птица подала некий сигнал домашним животным: Жук завыл. Василиса, издав премерзкий «мрррууиимьяввв», рванула к окну и стремительно взлетела на шторы. Из клетки Тоторошки раздался стук барабана, в котором пузатая кроха, видимо, пытался убежать от надвигающейся катастрофы.

 

Штора, не выдержав веса тучной кошки, затрещала. Ксения, растерялась, не зная, как успокоить питомцев. И над всем этим кавардаком царил шаляпинский хохот попугая «Блоха-ха-ха-ха!!!». Почему блоха - знал только Ираклий, но это было неважно, потому что у Ксении Ильиной от этого басовитого демонического хохота сделался самый натуральный обморок.  Колени ее подогнулись и, с тихим «гадская птица», несчастная женщина завалилась на мохнатую спину Жука, который в этот момент, подвывая, вошел в гостиную.

 

Генри Баркер.

 

«Поразительный день, зима через неделю, а у этих русских настоящая весна», - Баркер лениво скользил глазами по чу́дному зданию Киевского вокзала, башня которого с курантами делала его похожим на сказочный замок среди лаконичного однообразия современных зданий. Неожиданно он поймал себя на мысли, что совершенно не думает о предстоящей операции. Что не ощущает привычного прилива адреналина, заставляющего напряженно вибрировать каждую клетку тела в преддверии ДЕЛА. Казалось, он уже возвращается домой в Вашингтон, в свой дом, тихо пустующий в ожидании хозяина среди осыпающихся кленов.

 

На другом берегу Москва-реки нестерпимо сверкали золотом кресты Новодевичьего монастыря.

 

«Господи, помоги, вразуми меня грешного!» - От этой мысли Генри даже вздрогнул, - «в этом городе я даже к Господу стал обращаться, как абориген». Он потер с усилием лоб и со вздохом попытался сосредоточиться на операции. Ответ Всевышнего застал главу американской ложи хранителей врасплох.

 

- Генри Баркер! - глас Божий гремел в голове американца. - Конец Света отменяется! Торопись! Ты еще успеешь жениться на Бекки Тетчер и показать вашим детям этот благословенный город.

 

- Детям? – пробормотал опешивший янки, ловя недоуменный взгляд водителя в зеркале заднего вида.

 

- Четыре сыночка и лапочка-дочка, - пропел затухающий голос. Баркеру даже показалось, что, «под занавес», ОН хихикнул.

 

 

Сэр Артур Уинсли.

 

Напрасно они решили с Генри ехать в разных машинах. Романтическое настроение после встречи с Соней-Никой еще напоминало о себе легким ароматом ее духов и, хотя голова была как никогда ясной, трудно было сосредоточиться на операции. Перед глазами продолжала маячить трепещущая косынка на холодном ноябрьском солнце. «Oh! Darling»[2]  едва слышно лилась из динамиков. Бутылочка скотча из минибара не нарушила лирическое настроение Уинсли. Второй скотч вправил мозги. Алкоголь, пробежав по жилам, обострил чувства. Холод Медузы, висевшей на шее, стал ощутимей. Казалось, стылые струи пронизывают грудь, заставляя сердечную мышцу сокращаться сильнее и резче.

 

- Джеймс, как идет фильтрация? - Перед сэром Артуром вспыхнул монитор, вмонтированный в спинку водительского кресла. Череда автомобилей не спеша пробиралась по узкому дворовому проезду.

 

- Сэр, расчетное время наступит через 8 минут. Вы нагоните объект через – 6 минут. «Мышеловка» захлопнется, как только Вы въедите во двор. - Голос помощника звучал безучастно уверенно.

 

- Благодарю, комма́ндер[3]. – Уинсли знал, что подполковник - большой почитатель Бондианы - любил, когда его называли как легендарного агента. Сэр Артур всмотрелся в лица водителей, которым сегодня повезло. Через пару минут они покинут этот безвестный московский двор и точно останутся в живых. Те же, кому уготована участь наблюдать сегодняшнюю операцию, могут и не пережить пятницу, 23 ноября 2012 года.

 

Удивительно, как мирно и буднично протекает день, когда решается судьба цивилизации.  Уинсли ощутил прилив гордости. Английские парни сегодня решают - быть Человечеству или нет. Эти янки только в своих фильмах сильны спасать Мир. Сегодня «Юнион Джек»[4] утрет нос звездно-полосатому[5]! - Сторонний наблюдатель, увидевший сейчас лицо сэра Артура Уинсли, поразился бы хищно-жестокому оскалу, исказившему породистые черты.

 

Вдруг что-то привлекло его внимание на мониторе, заставив буквально впиться в изображение. Серебристый Бентли, приближаясь к камере, заполнял все пространство экрана. За рулем лимузина сидела женщина, которой здесь было не место.

 

 

Кирилл Иванович Ильин.

 

- Илюш, ты только повежливей с Андреем Львовичем, пожалуйста, а то я тебя знаю, рубанешь, не подумав, а мне у него еще поработать хочется. - Пытаясь вразумить сына, Ильин-старший с раздражением думал о том, что два здоровенных внедорожника с дипномерами взяли его «в коробочку». Эти «маунтин-машины» уже минут пятнадцать «вели» его, благо двигались они в его направлении. Он взглянул на сына  и поразился отсутствующему взгляду Ильи. С беспокойством потрогал его руку.

 

Она была холодна, как лед.

 

- Илюш, ты как? Все в порядке?

 

- Па, не заморачивайся. Все Ок. - Илья улыбнулся, но отцу показалось, что улыбается он чему-то своему.

 

Автомобили на улице ползли уже еле-еле. Авария заставляла их съезжать во двор. Нетерпеливые гудки водителей-неврастеников добавляли раздражения. Кирилл тихо выматерился. Они с Ильей опаздывали и опаздывали уже прилично, минут на пятнадцать. Следуя веренице машин, Ильин свернул в проездной двор.

 

Необъяснимо нарастает тревога. Мокрые ладони скользят на руле. Опасность таится за затененными стеклами сопровождающих внедорожников. Невозможно разобрать слова диктора «Рок-станции». Треск  помех болью отдается в голове. Непроизвольно Кирилл оборачивается к сыну.

 

 

Илья Кириллович Ильин.

 

- Какие они смешные, эти люди. Мечутся между реальностью и мечтами. Щенячьими тупорылыми мордочками тычутся в стены, не понимая, что открытая торная дорога к счастью рядом, стоит только отползти на  пару шагов. Пожалуй, даже муравьи, и те более сообразительны и целеустремленны, - его мысленный взор охватывал голубой шар Земли, замечая каждого ее обитателя с его чаяниями, горестями и надеждами.

 

Несколько минут назад он попросил у отца закурить в машине. Обычно, Илья никогда не курил в родительской машине, но сегодня чувствовал себя не в своей тарелке. Что было тому причиной, он понять не мог. То ли - это было бурное утро с Дашей, то ли - необычная для ноября весенняя погода. Очень хотелось откинуться на сидении и закурить. Когда отец кивнул с недовольным лицом, рука полезла в узкий карман Levi’s. Ледяной электрический разряд сотрясает тело. Мозг лопается мириадами разноцветных сверкающих огней… Вот тогда-то  МИР И ПЕРЕВЕРНУЛСЯ.

 

 

Нет, скорее, сжался до размера крошечной голубой искорки, чем-то необъяснимым выделяющейся в фейерверке огней. Непроизвольно приглядываясь, начинаешь понимать, что это Земля, какой ее показывают из космоса.

 

«Из космоса? А где же Я? Кто Я?» - мысли путаются. Сознание меркнет.

 

«Илья Кириллович Ильин - всемогущее существо волею бабушкиного перстенька». – Непонятно, почему разбирает смех. Внутренний голос поправляет: «Прабабушкиного».

 

- Прабабушкиного, так прабабушкиного, - соглашаюсь я. Какая, собственно разница, чье колечко я сейчас мну, как пластилин в руке.

 

Мысли приобретают невероятную ясность. Я могу рассмотреть все и сразу. Смотрю на свою довольную рожу, виднеющуюся за ветровым стеклом. Дурацкая счастливая улыбка. Никакой реакции на отцовские слова. Пробегаю папины мысли. Ха! Он пытается что-то втолковать всемогущему существу. Меня разбирает смех. Хочется хохотать во все горло! Чтоб Вселенная задрожала! Чтоб галактики запрыгали, как блохи.

 

- Блоха - ха -ха -ха!!!

 

ЭТО СУЩЕСТВО - Я!!!

 

Именно существо. Человеком это назвать трудно. Все знает, все может. Ну, или почти все.

 

Касаюсь руки отца.

 

- Блин! Илюшка, почему у тебя руки такие холодные? Я сейчас этому «дипломату» из-за тебя чуть в жопу не въехал!

 

- Чуть не считается, - смеюсь я. Папа оборачивается ко мне, бьет по тормозам и в испуге смотрит на меня. «Похоже, он заметил метаморфозу, произошедшую со мной».

 

- Твои глаза!

 

Гляжу на себя его глазами. Осклабившаяся самодовольная физиономия с разноцветными глазами. Один - зеленый, другой - синий. Еще и светятся! Жуть! Чувствую, что папе становится страшно.

 

- Ну, ну, пап, все Ок. Это я. - Похоже, мои слова его не очень успокоили. Стоило подумать, и отцовское лицо расплывается в счастливой улыбке. По-моему, я переборщил. В этот момент понимаю, что внимание большинства обитателей двора, на лавочках и в машинах  приковано к нам с папой. Да, все эти люди собрались по наши души. - Па, я на минутку! – Замеляю, почти останавливаю время для окружающих меня людей. Пора кое-кому здесь вправить мозги.

 

 

«Ты должен подчинить соплеменников, объединяй их под своей волей. Ты можешь. Не было еще в этой галактике подобного тебе. Ты Альфа и Омега всего сущего здесь. Веди народ свой, и миры склонятся пред тобой!» - многообещающее заявление, но терпеть не могу, когда кто-либо мне говорит, что мне делать. Тем более, теперь, когда я, по его же словам, эти самые «Альфа и Омега»!

 

Обостренные чувства улавливают совсем рядом металл, из которого сделано кольцо. Вернее это уже совсем не кольцо, а мягкий, податливый материал, приятно холодящий руку. Вот только камушки, украшавшие когда-то перстенек, изредка покалывают пальцы. Выхожу из машины. Участники этого действа, замершие в самых нелепых позах, повисшие в воздухе птицы. Можно подойти к каждому, потрогать его за нос, он даже не успеет заметить в это момент мелькнувшей тени. Заглядываю в роскошный лимузин и забираю с шеи экстравагантного джентльмена фигурку Медузы. Отвратительный предмет. Пора его в переработку. Ягненок мне тоже пригодится. Надо будет подумать, что с этим делать дальше.

 

 

Руки проникают в машины, открывают ладони прохожим, и люди вкладывают в каждую из них свои слитки металла - миниатюрные фигурки животных.

 

«Ты – Бог этих слабых и сирых, родившихся в пыли и рассыпающихся в прах. Открой им безбрежье Вселенной! Пора покинуть сей утлый Мир! Веди народ свой!»

 

- Блин! Как же ты достал меня своими нравоучениями! Ведь предупреждал, не учите меня жить! – Оборачиваюсь вокруг в поисках этого «педагога». Кого только здесь нет! И «родившиеся в пыли», и красотка-андроид, которую прислали из будущего «подправить» прошлое, а она вместо этого «утрясает» здесь какие-то свои делишки.  Полупрозрачные зануды, экспериментирующие с нами, людьми. А над всем этим - две, уставших от азарта, Сущности. Неожиданно понимаю, что все они ЖДУТ. Ждут, затаив дыхание, замерев. Похоже, что это не я остановил время, а они не могут понять, куда двигаться, пока я не приму некое решение. Однако, среди них нет того, чей голос звучит в моей голове, предлагая божественное предназначение. В руках ощущаю движение. Это скомканный слиток, в который превратились Кольцо, Медуза и парнокопытное, постепенно приобретающий форму Носорога. Кулак сжимается, и пузатая африканская животина – опять холодный бесформенный слиток.

 

Что-то подсказывает, что источника «поучений» среди собравшихся нет. Где же ты, мой говорливый «друг»? Ага, в хрустальной сфере мечтаешь о строгом мире прямых линий и острых углов сверкающей сине-зеленой гармонии льда. Пора просыпаться!

 

- Друзья, извините, я на минутку покину вас! Прошу пока не расходиться.

 

Пустынное горное плато, затерянное среди горных вершин Тибета. Здесь уже близится вечер. Небо еще голубое, но на Востоке в нем ощущается фиолетовая ночь. Солнце приобретает оранжевый оттенок, на него можно смотреть без прищура. Кайф! Вспоминаю, зачем я здесь и протягиваю руку к едва заметной поверхности сферы.

 

- О-о-оммм! Пора вставать! – В голову приходят слова, которыми часто в детстве меня будил папа: «Вставай, вставай, дружок! С постели - на горшок! Вставай, вставай, штанишки надевай!» - папа рассказывал, что это слова побудки в пионерских лагерях.

 

От мысли, что сейчас увижу этого самодовольного инопланетянина, натягивающего на свой зад трусы, непроизвольно прыснул.

 

- Остановись, настройщик! – кто-то необдуманно решился меня остановить. Боковым зрением вижу парочку, из тех, кого оставил во дворе. Красотка-андроид, раскрашенная под Мерилин Монро, рядом с ней полупрозрачный брат-близнец дремлющего в хрустальной «елочной игрушке» поучателя.

 

- Остановись, настройщик! – повторяет красотка.

 

«Ведь, просил подождать меня в Москве». - Поднимаю руку, запястье обвивает сверкающий браслет в виде Змеи. Красиво. Но не буду отвлекаться. Сейчас надо отправить этих непрошенных советчиков обратно.

 

- Марш обратно! – даже руками делаю, вроде как мух прогоняю, - НИЧЕГО!

 

- Настройщик, не пытайся от нас избавиться. «Это глупое занятье не приводит ни к чему!»[6] - «Мерилин Монро» и ее спутник не подчинились моей воле и не отправились обратно в столицу. Это серьезно поколебало мою веру в свою божественную сущность и насторожило.

 

- Что значит, «настройщик»?

 

- Это значит, что в тебе течет кровь тех, кто может придавать металлу форму и качество. Ты можешь управлять металлом, создавать фигурки по своему усмотрению. Дар редкий даже для них, - она кивнула на своего призрачного спутника. - Такие, как ты, рождаются раз в 60 000 лет и, как правило, ничего хорошего это нашей планете не несет. Ну, ты не обижайся, не шибко хорошие боги из вас получаются. Сперва, «отколбасятся по полной», а потом «репу чешут». Правда, уже давно такие не появлялись – удавалось купировать в зародыше, а с тобой – незадача. Не углядели за обитателем этого «аквариума», - женщина погладила поверхность сферы.

 

«Не слушай! Не верь! Твой Мир в твоих руках! Вся Вселенная у твоих ног! Возглавишь народ свой, и будущее изменится, и никто больше не придет тебя уговаривать отказаться от могущества твоего!», - мысли от «поучателя» очень раздражают. Похоже, это ему самому охота быть этаким «потрясателем Вселенной», тоже мне, Чингисхан выискался!

 

Неожиданно, дамочка и ее спутник исчезают. Легкий порыв ветра холодит лицо. Солнце красным шаром прячется за огромную гору. Почему-то я знаю, что эта гора  называется - Юнгдрунг Гу Це или Кайлас. Потом, если будет время, обязательно надо будет рассмотреть ее поближе.

 

- РЕШАЙ! – это уже кто-то другой. В голосе чувствуется такая сила и уверенность, что я прислушиваюсь. Слав Богу, хоть не говорит, что мне делать.

 

Тут до меня доходит, что все мое всемогущество только для таких, как я, «рабов земли, созданий пыли»[7], - вспомнились слова Николая Гумилева. Становится не по себе. С небес на землю долго падать. Больно. Больно ощущать себя шахматной фигурой, пусть даже ферзем, но все же фигурой, щелчком пальца отправленной на пол.

 

- РЕШАЙ!

 

В голове бьется мысль, что судьба вручила мне в руки ШАНС. ШАНС ДЛЯ ВСЕХ. Неожиданно вспоминаю «СЧАСТЬЕ ДЛЯ ВСЕХ, ДАРОМ, И ПУСТЬ НИКТО НЕ УЙДЕТ ОБИЖЕННЫЙ! »[8]. Перед глазами: Даша, мама, папа, Алиса, приятель Серега. И у всех счастливые улыбающиеся лица. Вся планета в улыбающихся лицах. Даже у стоматолога в кресле пациент расстается с зубом мудрости со счастливой улыбкой. Умиляется палач, включая рубильник электрического стула. Счастлив насильник, расист и убийца, убиваемый током. «На седьмом небе» от исполнения сокровенных желаний  исламская террористка-самоубийца, нажимающая кнопку взрывателя в толпе детей-кафиров[9]. Светло на сердце у хирурга-трансплантолога, разрезающего «на запчасти» украденного у родителей ребенка. На лицах родителей, потерявших единственное дитя, счастливые улыбки. Улыбки идиотов… Тьфу!

 

- РЕШАЙ!

 

- ПОЧЕМУ!? ПОЧЕМУ Я ДОЛЖЕН РЕШАТЬ? РЕШАТЬ ЗА ВСЕХ.

 

- НЕ ХОЧЕШЬ, НЕ РЕШАЙ…

 

Фиолетово-оранжевое небо уже не скрывает первых звезд Вселенной, куда я только что чуть не отправился вместе «с моим народом» по приглашению соседа, который кайфует под защитой силового поля.

 

- Кто вы? – Опустошенно сползаю по скользкой поверхности сферы на холодные камни.

 

- Какое это имеет значение? Так, Игроки. Сидим, играем, решаем, чему быть…

 

- Что, скучно стало?  Решили мне передать «решалку»?- Разбирает зло, что сижу здесь, среди холодных камней. Вроде как всемогущий «Альфа и Омега», а «в сухом остатке» - так, драный попка на плече шарманщика, билетики вытаскиваю. РЕШАЮ! Нестерпимо захотелось домой.

 

Во дворе ничего не изменилось. Солнце светит. Небо в редких облаках. «Мой народ» на месте. Стоят родимые. Кто - рот раскрыл, кто - ногу поднял. Мерилин со спутником в стороне, не мешают марионетке РЕШАТЬ.

 

Неожиданно рука натыкается на браслет. Влажную ладошку «бога» обжигает холод.

 

Запрокидываю голову. Нечеловеческое зрение различает две бесформенные тени на границах Пространства.

 

- Зачем я вам?

 

Неожиданно хоровые ответы Игроков прекратились. В голове зазвучал только один голос.

 

- Если честно, то мы пока не знаем. Так сложилась ИГРА. Ты, твое решение и его последствия – флуктуация игры. Неожиданное отклонение.

 

- Нет уж, простите, коллега, это для Вас «неожиданное отклонение». Признайтесь лучше, что эту партию Вы уступили.

 

В голове проносится: «Все, как у людей».

 

- Конечно! А ты что думал? – Хочу заметить, что подслушивать нехорошо, но понимаю, что и это слышно.

 

Дверка папиной машины открыта. Присаживаюсь, закуриваю. Конечно, надо что-то решать, но в голову ничего не лезет.

 

Снимаю браслет. Он блестящей металлической резинкой растягивается и сразу сжимается в бесформенный слиток. На его поверхности кое-где выступают камешки прабабушкиного кольца. Перед глазами старый китаец. Он непослушными старческими руками лепит перстенек, вдавливая в него кусочки кварца. Старик тоже Настройщик, как и я, но он принял решение обмануть пришельцев, богов, игроков или кто они там, он решил сохранить для людей кусочек металла не в виде фигурки зверюшки или рыбки. Он хотел донести до потомков ОБРАЗЕЦ. Вглядываюсь в его разноцветные глаза и понимаю - он надеялся, что я, или какой-то другой Настройщик, сможет сделать людей счастливыми. К сожалению, он не знал, что все мы – ФЛУКТУАЦИЯ. И металл этот «ховать» не стоило – полно его на Земле, а не хватит - можно еще наделать.

 

- Эй, там, наверху! Вы слышите меня?

 

- Даже если бы не хотели, - ворчит один из игроков. По-моему, тот, который «слил» в этой партии.

 

- Подарок хочу вам на прощанье сделать. – Быстро леплю два игральных кубика. С изумлением обнаруживаю, что старый китаец, похоже, предвидел это – в перстне 42 кристаллика кварца. На глаза попадается один из охотников на нас с отцом. Несмотря на то, что время почти остановилось, он успел уже достать пистолет. Ствол направлен на папу, и близится миг, когда палец надавит на спусковой крючок. Да, надо что-то с ними делать. Кубики холодными льдинками лежат на ладонях.

 

- Стереть все воспоминания о моей семье у людей, стремящихся принести нам зло! Стереть всю информацию о моей семье в их компьютерах и базах данных. Все, кто готовил эту операцию, погружаются в сон на неделю! Нет, недели мало. Пусть спят месяц!

 

Теперь надо что-нибудь для своих придумать.

 

Внутренний голос сулит «златые горы и реки полныя вина»[10]. И он же подсказывает: «Если где-то прибудет, то где-то - убудет». Сознание рисует толстенного миллионера Ильина-младшего почему-то в цилиндре и фраке, а рядом с ним изможденного негритенка с огромной зеленой соплей из носа. Ильин-младший достает куриный окорочок из кармана фрака и начинает его пожирать, отвратительно чавкая. Обессиленный маленький чернокожий дистрофик падает вместе со своей соплей в придорожную пыль. Жуть! Ладно, а что будет с нами через… - стоило подумать о будущем, как вспомнились потухшие глаза деда, когда я обмолвился, что бабушка умерла 18 лет назад, а он и того раньше. - Да лучше ничего не знать! Блин! Правы были братья Стругацкие, хочешь сделать всем хорошо, а как сказать не знаешь. Похоже, лучше ничего не говорить.

 

- Про подарок-то не забыл? – это голос выигравшего. Уже начинаю их различать. Вот люди! Ты чего, - поправляю себя, - какие они люди.

 

- Люди, не люди, какая разница – ворчит существо оттуда, - скажи лучше, что с кубиками расставаться жаль.

 

- Да иди ты! – Со всего размаха бросаю металлические игральные кости в небо в направлении Игроков.  Знаю, комочки металла долетят до них. Кабы в нос не попало, - запоздало думаю я.

 

- Не дрейфь, -  откликается выигравший, у нас его нет. А за игрушку  - спасибо, прикольная штука!

 

Звук выстрела больно бьет по ушам...

 

 

 

[1] Зигота – клетка, образовавшаяся после слияния яйцеклетки и сперматозоида.

 

[2] Песня Beatles с альбома  «Abby Road». Авт. П. Маккартни.

 

[3] Звание в ВМС Британского содружества и США, соответствует капитану второго ранга. Агент «007» - Джеймс Бонд носил звание коммандер.

 

[4] Флаг Великобритании — один из государственных символов Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии. Представляет собой синее прямоугольное полотнище с изображением красного прямого креста в белой окантовке, наложенным на белый и красный косые кресты.

 

[5] Имеется в виду флаг США.

 

[6] «Вредный совет №25»  Г.Остера.-  «Никогда не мойте руки, шею, уши и лицо…»

 

[7] «Людям будущего». Н.Гумилев. 1905г.

 

[8] «Пикник на обочине». А.Н. и Б.Н. Стругацкие. 1972г.

 

[9] Кафи́р – понятие в Исламе, обозначающее не верящих в Аллаха, иноверцев.

 

[10] Слова из русской народной песни «Когда б имел златые горы…»