Глава 22.  В которой все смешалось: жара римского аэропорта, холодное пиво, любовь «с первого взгляда», горькие разочарования и откровения.

.

 

15:00. 27 октября 2012 года. Аэропорт Леонардо да Винчи. Рим.

 

Пронзительно-голубой небесный купол накрывал летное поле. Здесь, в прохладе аэропорта, казалось, что там, за стеклянной стеной, тоже по-осеннему прохладно. Сидя на высоких барных стульях возле стойки, Баркер и Уинсли вносили последние «штрихи» предстоящей попытки «поболтать по душам» с Ильиным.

 

- Вот наши пути и расходятся, - усмехнулся американец, - сэр Артур. Надеюсь, Вам повезет больше, чем мне. Хотя, трудно представить, что может заставить этого русского заговорить, а, тем более, вспомнить. Предлагаю не торопиться. Возможно,  какую-то информацию мы получим от Далай-ламы. Попробую поговорить с ним по поводу документов, которые он оставил на хранение Харреру. Надо, чтобы тибетец стал пооткровеннее.

 

- С этой информацией, Генри ,будьте осторожны.  Неизвестно, захочет ли Его Святейшество говорить с Вами на эту тему. Если почувствуете, что он не настроен говорить - сразу переходите к обсуждению другого вопроса. Сейчас для нас главная цель – Ильин.

 

- Не забывайте, Уинсли, эти вопросы тесно связаны и, вероятно, мы с Вами стоим на пороге откровения, которое перевернет наши взгляды на существующий Мир. Не знаю, как Вам, а мне немного не по себе от этой мысли. Первый раз в жизни я не уверен, хочу ли я это знать.

 

- И еще, Генри, возьмите на всякий случай, - Уинсли достал из жилетного кармашка бархатный мешочек и протянул его Баркеру, - не хочу, чтобы, не дай Бог, она опять попала Ильину в руки. Надеюсь, когда завершим операцию, Вы вернете ее мне в целости и сохранности.

 

Американец ненадолго задумался, явно сомневаясь в необходимости брать предмет,  затем быстро спрятал его во внутренний карман.

 

- Сэр Артур, если металл второй раз попадет в руки этого русского, боюсь, нам будет уже все равно.

 

Мысли о предстоящей операции, возможная встреча с русским ученым окончательно испортили настроение джентльменам.

 

Кондиционеры  с трудом справлялись с осенним солнцем Италии. Его лучи раскалили барную стойку. Англичанин сделал большой глоток холодного светлого из своего стакана и …

 

Боковым зрением Артур Уинсли заметил молодую женщину, которая показалась ему чем-то знакомой. Она сидела за столиком непосредственно у стеклянной стены. На фоне почти белого бетона аэропорта ее силуэт был практически черным. Лица разобрать было невозможно, но она явно была ему знакома и, от нее исходило тяжелое чувство опасности.

 

Не меняя выражения лица, англичанин прошептал, едва шевеля губами:

 

- Генри, третий столик справа у стеклянной стены.

 

Баркер расцвел белозубой улыбкой и громким нетрезвым голосом обратился к бармену:

 

- А двухпинтовые[1] кружки в Италии есть? Давайте, Артур, Октоберфест[2] продолжается! Чтобы нос в пивной пене!

 

Когда улыбающийся бармен принес им пару кружек с шапками пены, партнеры с вожделением приникли к ним. Как бы ненароком, Генри повернулся в сторону, где сидела незнакомка.

 

- Сэр Артур Уинсли, с прискорбием должен признать, что Вы гораздо внимательнее меня, и, когда пойдете пописать, заскочите в аптеку, мне уже пора принимать пилюли от склероза. Только такой диагноз можно поставить человеку, который не узнал даму, облившую ему лицо какой-то вонючей гадостью.

 

Янки еще не закончил свою ядовитую тираду, а Уинсли уже вспомнил кадры видеонаблюдения своих сотрудников, которые снимали его встречу с Баркером на площади Санта-Мария-Маджоре. Камера запечатлела эту особу крупным планом, поэтому ошибиться было невозможно - они с Генри под наблюдением. И следят за ними, не скрываясь. Это - либо итальянская криминальная полиция, либо - дилетанты, которые не смотрели «шпионские» фильмы. Мысль про «шпионские» фильмы развеселила сэра Артура, и он, соскользнув с высокого стула, нетвердой походкой двинулся по направлению к незнакомке.

 

Ни громкий кашель, раздавшийся сзади, ни брызги пива, которые холодным душем «освежили» затылок, не остановили наследного пэра Англии. Он шел навстречу своей судьбе.

 

Во всяком случае, ему так казалось.

 

В аэропорту Вечного города он получил «смертельную» рану. Колющее оружие из «стрелялки» крылатого бога-проказника «продырявило» сердце поседевшего холостяка. Холодный рассудок чистокровного англосакса парализовало. Окружающая суета аэропорта потеряла свою естественную пестроту и окрасилась в розовый цвет. Любовь горячей, всесокрушающей волной накрыла необычно постриженного джентльмена.

 

- А Вы милый! - хрипловатый голос предмета его обожания заставил биться сердце подобно электромотору, - ну, что Вы молчите, говорите же что-нибудь! Я жду. - Капризные интонации девушки приводили сэра Уинсли в состояние, близкое к экстазу.

 

Окунуться с головой в состояние восторга мешало холодное пиво, льющееся на голову. Оно заливало глаза, ледяной струей вдоль позвоночника стремилось в брюки, отвлекая от счастья и создавая серьезные неудобства.

 

- Очнитесь, Артур! - голос Баркера доносился откуда-то издалека, хотя его физиономия маячила прямо перед глазами, скрывая предмет обожания.

 

- Уйдите, Генри! Что Вам от меня надо? - язык немного заплетается, но этот американский хулиган, видимо, услышал и перестал лить холодное пиво на голову.

 

- Мальчики, если вы будете безобразничать, вас заберет полиция, и мы не сможем познакомиться.

 

Баркер приложил что-то обжигающе холодное к виску, и окружающий Мир обрушился на несчастного Уинсли шумом пассажирской толпы и неприятным холодом мокрой одежды. Особенно неприятно было внизу. Перед ним сидела неряшливо одетая молодая особа с электронной сигариллой в ярко накрашенных губах. Воздух был пропитан запахом пива.

 

- Мистер Баркер, - лицо незнакомки скривилось, как будто ей в рот попало нечто очень кислое, - уберите Ваш артефакт, она на меня не действует, а окружающим сейчас не по себе, не дай Бог, отчудят чего-нибудь. Обещаю, что больше не буду тревожить либидо Вашего приятеля, - она улыбнулась сэру Артуру и, сделав «губки  бантиком», послала ему воздушный поцелуй. – Arrivederci, bambino[3]! 

 

Уинсли чувствовал себя идиотом. Идиотом мокрым и униженным. Неожиданно, это стало неважным. Окружающий мир затих, ушел «на второй план». Осталась незнакомка, на ней сконцентрировалось все внимание. Уинсли напрягся в ожидании. Сжавшая плечо рука Баркера, говорила, что и с янки происходит нечто подобное.

 

- Джентльмены, - голос незнакомки приобрел менторские интонации Мэри Поппинс[4], - у нас очень мало времени, поэтому будьте предельно внимательны. Ваше неуемное стремление выяснить тайну Предсказания, возможности этого русского, секреты металла - к сожалению, не увенчаются успехом. Я здесь для того, чтобы скорректировать вашу реальность.

 

- Господи, если б вы знали, как я устала. Ваша реальность иногда представляется мне дневником двоечника, который панически боится гнева родителей. Он стирает двойки и замечания, переделывает единицы в четверки, тройки в пятерки. Странички протерты «до дыр», а я – тот ластик, который корежит реальность. Джентльмены, я говорю это вам для того, чтобы задержать вылет сэра Артура на один час, - взгляд ее затуманился, голос стал глухим, в нем зазвучали мужские нотки, - за это время Ильин уйдет домой, а собака уже испугалась кошки, попугаю забыли насыпать корм, а кабинка туалета - занята.

Неожиданно ее лицо расцвело улыбкой.  Ступорное состояние отпустило Баркера и Уинсли. Они опять были обычными посетителями аэропортного бара, если не считать пропитанного пивом сэра Уинсли.

 

- А здорово, у меня получилось, - восхищенно проговорила незнакомка, - прямо Булгаков[5]. Ай да Сима! Ай да …[6]- она неожиданно замолкла, исподлобья взглянула на собеседников и конфузливо прыснула.

 

- Не стесняйтесь, мэм, - мрачно проговорил Баркер, мы и Михаила Афанасьевича читали и знаем, что Александр Сергеевич своему приятелю Вяземскому писал, - кстати, не скажу, что мне приятно с Вами познакомиться, но, тем не менее, теперь мы знаем, как Вас зовут.

 

- Итак, мисс[7] Сима, по вашим словам, Вы пытаетесь «поставить нам палки в колеса». Мы правильно Вас поняли?

 

Сима кивнула и глубоко затянулась своим электронным муляжом.

 

- Во-первых, кто Вы? А во-вторых, чем мы обязаны Вашему вниманию? – продолжил Баркер.

 

- Кто я, информация - абсолютно ненужная. Она только вызовет больше вопросов. С вами я вынуждена возиться только потому, что вы с сэром Артуром стали невольными обладателями информации, которая может радикально изменить характер существующей реальности. И, главное, может серьезно повлиять на развитие Человечества в будущем. Так как вы оба являетесь людьми, в некотором роде, исключительными и посвящены в секреты общечеловеческого масштаба, я больше не буду пытаться корректировать вашу память.

 

На глазах джентльменов неряшливая девица стала трансформироваться в даму средних лет, облаченную в строгий костюм невыразительного «мышиного» цвета. Ее разноцветные глаза скрылись за затененными линзами очков, волосы улеглись в аккуратный пучок на затылке.

 

- Господа, - незнакомка, казалось, стала даже выше ростом, - событие, о котором гласит известное вам пророчество, не должно произойти ни сейчас, ни в будущем. История Человечества, не только вашего (нечего делать такие изумленные лица) уже знала появление подобного существа. Человеком я его назвать не могу,  уж больно могуч был. Горы двигал, молнии метал, ну, и все такое. Индусы сохранили в своем эпосе память о тех событиях, правда, с датами напутали, но это неважно. Важно только то, что, если это повториться, то человеческие фантазии о последствиях ядерной войны покажутся людям тихим летним вечером где-нибудь в патриархальном захолустье. Вас еще ждут серьезные испытания, особенно Вас, мистер Баркер, но ставить Вас в известность я не вправе. Мой долг, а теперь и ваш, господа, не допустить превращения Ильина или его потомков в тех, кем им было предсказано стать, - с этими словами она поднялась из-за столика и небрежно посмотрела на неброский квадратный циферблат Пьяже Алтиплано[8]. 

 

До джентльменов донеслось хрипловатое «Чао», и дама модельной походкой удалилась, растворяясь в толпе. Сладковатый тяжелый запах неизвестных духов, смешиваясь с запахом пива, окутывал двух оцепеневших мужчин, к которым подходили полицейские.

 

 

 

 

 

 

[1] Около 1 литра.

 

[2] Октоберфест – ежегодный крупнейший пивной фестиваль, который проводится в Мюнхене во второй половине сентября - начале октября.

 

[3] Arrivederci, bambino! (итал.) – До свиданья, малыш!

 

[4] Мэри Поппинс – няня-волшебница в сказочных повестях английской писательницы Памелы  Трэверс.

 

[5] Видимо, имеется в виду известная цитата из романа «Мастер и Маргарита» М.А.Булгакова: «Потому, — ответил иностранец и прищуренными глазами поглядел в небо, где, предчувствуя вечернюю прохладу, бесшумно чертили черные птицы, — что Аннушка уже купила подсолнечное масло, и не только купила, но даже и разлила. Так что заседание не состоится».

 

[6] «Ай да Пушкин! Ай да сукин сын!» - Из письма А. С. Пушкина  своему другу поэту П.А.Вяземскому.

 

202  Паркер намеренно хочет подчеркнуть, что с такой внешностью его собеседница вряд ли замужем. В англоязычных странах к незамужним женщинам обращаются - мисс, к замужним - миссис.

 

[8]  Piaget Altiplano – модель Altiplano швейцарской часовой фирмы Piaget ориентирована на богатых деловых женщин, поддерживающих строгий консервативный стиль.