Сколько помню себя, нам никогда не разрешали  играть с рекой. Купаться – только под присмотром взрослых, щепочки и бумажные кораблики пускать – ни-ни, а уж о том, чтобы построить плот, и речи не было. Родители, казалось, делали всё, чтобы не дать нам полюбить воду. Меня возили на море, а соседский Макс – то вообще плавал по океану на огромном корабле, и рассказывал потом о синей воде, соленых брызгах и бескрайнем горизонте. Красота. Не то, что наша речка – грязная, серая, с покосившимися домиками на том берегу…

Поэтому мы очень удивились, когда Макс пришел во двор заплаканный, созвал всех и подговорил строить плот. Он всхлипывал и размазывал слезы кулаком по щекам. Из плотно сжатого кулака выглядывало что-то серебристое.

- Чего рыдаешь? – я сочувственно ткнул его в бок.

- Предки, - прошипел Макс. – Точнее, отец.

- Ремнем?

- Угу.

- Отомстил?

- Блесну утащил. Он ее хорошенько прятал, на антресолях…

- Максимка, да ты белены объелся, что ли? – Любка встряла, как всегда, некстати. Девчонка, да еще городская – что с нее взять.

- Почему белены?

- Да вон, у тебя глаз того… позеленел!

 

- И ч-чо? – Макс зло покосился на Любку, засунул блесну в карман и почесал зад. – А ты? Идешь с нами? – он смотрел на девочку с вызовом: она видела его слезы, сопли и знала про выпоротую задницу.

Любка - девчонка настырная, и это нам с Максом даже нравится, видимо, не сообразила, что может сейчас схлопотать в глаз, и еще ближе подошла к Максу.

- Ну-у блин! Макс, у тебя глаз опять синий… Как это у тебя получается?

- Да иди ты! – То ли боевой настрой у Макса прошел, то ли последствия порки «рассосались», его лицо приняло обычное сосредоточенное выражение. Он взял меня за рукав и отвел в сторону.

- Когда будешь готов свалить?

Я уж было хотел сказать по привычке: «Всегда готов!», но понял - вопрос серьезный и надо ответить «со всей ответственностью», поэтому спросил:

- План есть?

- Карта есть! – От слез не осталось и следа. Макс заговорщицки оглянулся и прошептал: « Я теперь все знаю. И про реку и про деревню ту, - он махнул на покосившиеся домики на другом берегу, - это радиация!»

- Да ладно, не гони! Сколько раз уж выясняли - до нас в 57-м ничего с «Маяка» не дошло. Наш поселок это облако не накрыло, всякий знает! Спроси у отца.- Сказал и поперхнулся, вспомнив, что сейчас Макс к отцу точно не пойдет. – Переселенцы-то из-под Кыштыма на том берегу жили.

- Жили-жили, да все и померли, - продолжил приятель. – Можешь не верить.

- Если у вас от меня секреты, так и не фиг было приглашать плот строить, - Любкин голос заставил обернуться. И очень вовремя, к нам подходили мои родители.

-Костик, что за плот? – Мамин голос не предвещал ничего хорошего. Я готов был прибить Любку за ее длинный язык. – Уж не на реку ли вы собрались?

- Марьмихална, - веснушчатое лицо рыжей девчонки приняло противное ябедливое выражение, - Костик сказал, что у вас книжка про Кон-Тики есть, но он не дает ее почитать.

Тень отца нависла над нами.

- Константин, не думал, что ты у меня такой куркуль. Уверен, это - в последний раз. – Он потрепал меня по голове, - пойдем, принесешь книжку Любе. Молодцы, что такие книги читаете.

Когда я вернулся с Туром Хейердалом подмышкой, Макс с Любкой уже живо что-то обсуждали.

- На, держи свою «Кон-Тики», - я протянул ей книгу.

- На фига она мне, я ее раза три читала, сам лучше почитай – суперская вещь.

- Кончай базар! – Макс дернул меня за рукав. – Любка предлагает строить плот из бутылок, которые свалены за их вагончиком.

Любкины родители – «зеленые», ну, в том смысле, что борются за экологию, приезжают в наш поселок уже третье лето. Воду из реки собирают, цветы засушивают. В их вагончике аппаратуры - как в фантастическом кино. Так вот, эти «ненормальные» воду из водопровода пить боятся и привозят двадцатилитровые бутыли с питьевой водой из города. За три года из этой тары целая гора выросла. Наши мужики пытались их для чего-нибудь приспособить, но горлышки больно широкие и закупоривать их несподручно.

- Так они же без пробок? Да и не устоишь на них, - не понял я.

- Балда! Я уже все придумала. Тряпками горлышки забьем, проволокой замотаем и поставим вверх дном! – Девчонка быстро моргала выгоревшими ресницами.

Плот решили строить в понедельник, когда взрослые уедут на работу. Мои и Макса - в городе весь день, а Любкины собирались  на машине к отрогам гор, откуда речка берет начало.

Нам никто не мешал, и плот был готов еще до возвращения предков. Пока Любка запечатывала бутыли, я сколотил из досок старого забора два здоровенных щита. Макс притащил из отцовского гаража длинные буксировочные ремни, ими связали бутыли, которые уложили межу щитами. Полученный «бутерброд» кое-как скрепили и спустили на воду.

Испытания  назначили на завтра.

Мне не терпелось увидеть карту, про которую говорил Макс, но, когда я заикнулся о ней, он сделал страшное лицо и прошипел.

- Она в тайнике в «ведьмином» доме.

Непроизвольно я посмотрел на другой берег. «Ведьмин» дом – одинокая покосившаяся изба с заколоченными ставнями. Бабушка рассказывала, что в этом доме жила одинокая женщина, овдовевшая еще в Войну. Почему ее считали ведьмой, бабушка не знала. Возможно, потому, что старушка жила на отшибе и лечила односельчан травками.  Когда ее не стало, поселковый совет несколько раз пытался поселить кого-нибудь в ее избу, но люди отказывались. Говорили, что в доме обитает привидение и стучит по ночам.

О том, что мне страшно идти в эту полуразвалившуюся избу, я, конечно, промолчал.

- А помочь -  слабо? – Любка, кряхтя, тащила к берегу огромный рюкзак.

- Ты  чего, сдурела? – Хором откликнулись мы, но поспешили ей на помощь. Рюкзак, казалось, был набит кирпичами.

Признаться, только эта городская девчонка серьезно подготовилась к походу: камуфляжная куртка, камуфляжные штаны, заправленные в высокие ботинки, и рюкзак, о содержимом которого можно было только догадываться.

- Ну, ты дае-ешь! – Я в растерянности почесал в затылке, соображая, чем бы объяснить нашу непредусмотрительность. Вовремя нашелся Макс: «Да мы только первое испытание сегодня проведем. На тот берег и обратно». Но, видя, как лицо соседки стало наливаться кровью, быстро поправился: «А ты молодец, здорово придумала. Сейчас проверим наше плавсредство на грузоподъемность», - и потащил рюкзак на плот.

- Мы вчера забыли мачту для паруса поставить, как на Кон-Тики. С парусом можно и против течения, и по озерам ходить. – Моя попытка разрядить неловкую ситуацию нашла неожиданный отклик у Любки.

- Костик! Супер! У предков есть здоровый кусок пленки. Если вы с Максимкой ее растянете – выйдет отличный парус.

Плот получился на удивление легкий и вертлявый. Наши с Максом усилия направить его к противоположному берегу только заставляли его крутиться на месте, а течение понемногу относило вниз по реке.

- Ребята, растягивайте парус! – Девочка достала рулон полиэтилена и мы, расправив его, встали по краям плота́. Неожиданный порыв ветра чуть не сбросил нас в воду, но плот повернулся по ветру и устремился к противоположному берегу.

Через несколько минут мы вытаскивали плот возле «ведьминого» дома. Макс знал, где искать тайник, потому что, быстро пошарив под нависающей крышей, вытащил ключ и стал открывать ржавый навесной замок. На удивление ключ провернулся и замок открылся.

С нетерпением кладоискателей мы оторвали прибитые крест-накрест доски и вошли в сени. Дверь в комнату была почему-то распахнута. Полумрак пустого помещения  прорезали редкие лучи солнца, пробивающиеся в щели заколоченных окон. Пылинки тихо плавали в их свете. Пахло гнилью и птичьим пометом. Немного помедлив, Макс подошел к дальнему окну, резко выдернул доску подоконника и из образовавшегося проема достал сверток.

Чтоб не задохнуться в пыли, поднявшейся в доме, мы выскочили на улицу. У плота Макс развернул сверток. В нем оказался небольшой блокнот с пожелтевшими страницами. Макс нашел места, где были следы вырванных листов. Достав из-за пазухи похожие листки, он расправил их и приложил к обрывкам в блокноте. Они совпали.

- Фу-у! Не обманул дед, - пробормотал наш предводитель.

На совпавших листах чернильным карандашом была нарисованная от руки карта, где можно было различить наш поселок, речку, озера. Пунктирная линия пересекала карту и упиралась в нечто со странным названием – «Пьющий Шайтан».

Когда мы с Любкой уставились на Макса, он нам рассказал, что пару дней тому назад залез на чердак в поисках старых дедовых вещей, в надежде найти что-нибудь ценное. Дед Максимки был геолог, он приехал в наши края с экспедицией после Войны и остался здесь жить. Разбирая хлам, наш друг наткнулся на старый портфель, в котором лежали старые книги по геологии. Макс бесцельно перелистывал книги, когда из одной выпал конверт. В нем были эти два обрывка из блокнота и письмо сыну. Рассказав это, Макс достал сложенное письмо и протянул нам.

В письме дед писал, что через несколько лет после «известного события» в окру́ге стали пропадать собаки и дети. Пропадали в реке. Поначалу думали, что это какая-то огромная рыба нападает:  гигантский сом, щука или налим. Максов дед решил изловить монстра. Помочь деду вызвалась бабка, которую в поселке заглаза звали «ведьмой». Якобы, она сама пришла к нему, предложила свою помощь и дала заговоренную блесну, на которую можно любую рыбу поймать. Рыбину ту дед так и не поймал, но у скалы «Пьющий Шайтан» нашел кладку огромных яиц: то ли птичьих, то ли змеиных. Гнездо дед разорил, но одно яйцо сохранил, хотя из него никто не вылупился. Когда он вернулся, «ведьма» исчезла, а в поселке шептались, что ее «шайтан забрал». Дети и собаки пропадать перестали, но к воде никто не подходил. В конце письма дед писал, что 30 сентября 1963 года на «заговоренную» блесну поймал пятиметрового ужа, а потом хотел пойти к «Пьющему Шайтану» поискать его логово.

На этом письмо обрывалось.

- «Парк Юрского периода» какой-то. - Прошептала ошарашенная Любка. – Максим, а что с дедом потом стало? Нашел он змеюку?

- Разбился дед. - Ответил за Макса я.

- Не фига он не разбился. - Голос Макса звучал как-то глухо и отрешенно. – Батя с бабушкой нашли его тогда, с тех пор отец и заикается. - И, видя наши загоревшиеся глаза, продолжил, - мешок костей от деда остался. Голова оторвана, и пальцы на руках все объедены. Участковый тогда посоветовал бабушке сказать, что дед со скалы упал, чтобы народ не пугать. – Это батя мамке на кухне рассказывал после того, как меня выпорол.

- Да-а, дела-а. Слушай, Максимка, а за что он тебя? – Все-таки Любка чересчур любопытная. Все-то ей надо знать. Не лучшее время она выбрала. Но Макс ответил.

- Он увидел, как я из орешника удилища вырезаю, чтоб на реку идти рыбу ловить. Ну и взбеленился.

Макс открыл старый блокнот и ткнул пальцем в карту. – Вот где деда нашли. – Измазанный в грязи палец упирался в надпись – «Пьющий Шайтан»…

Мы успели вернуться и спрятать плот еще до возвращения родителей, но твердо решили – завтра отправляемся по маршруту, который был намечен в старом блокноте.

Блин! Жизнь - несправедливая штука! Когда читаешь в книжках или по телеку говорят про «шестое чувство, интуицию, вещие сны», и все такое – веришь, что так оно и есть. Но, если б в то утро мне хоть что-нибудь намекнуло (ну хотя бы чуть-чуть, ну самую малость), что нас ждет - я бы ни за что не вылез из-под одеяла.

Утро было как утро. Солнце из-за занавески слепило глаза. Приглушенные голоса собирающихся на работу папы и мамы. Запах яичницы с луком и помидорами. И пронзительно радостная мысль: сегодня мы уходим в поход! Вниз по реке! К «Пьющему Шайтану»!

В комнату заглянула мама, она всегда так делает перед уходом из дома, но я сделал вид, что еще сплю. Звуки удаляющихся шагов. Скрип входной двери. Шум рейсового автобуса. Последние нормальные звуки нормальной человеческой жизни…

Наспех съев остывшую яичницу, я приступил к сборам. Помня вчерашний опыт, напихал в свой школьный рюкзак  несколько банок с консервами, фонарик, запасные батарейки, спички, «Справочник рыболова» и рыболовный комплект, который валялся среди папиных инструментов с незапамятных времен. Старый туристический топорик повесил на пояс. Через час в резиновых сапогах с рюкзаком за плечами я стоял рядом с вагончиком Любкиных родителей. Их машины не было – значит, они уехали, но Любка не появлялась.

- Чего ты здесь околачиваешься? – услышал я за спиной недовольный голос Макса. – Мы тебя у плота уже битый час ждем.

- Так еще не время. - Начал было оправдываться я, но по лицу друга понял - что-то случилось.

- Отплываем сейчас! Мои предки должны вернуться к обеду. К этому времени мы будем уже далеко!

Из кустов, за которыми был привязан наш плот, неожиданно раздался любкин голос.

- Кыш! Кыш! Пошли отсюда! Чего притащились! Кыш!

Раздвинув ивняк, мы увидели странную картину.

Любка размахивала длинной хворостиной, пытаясь согнать с плота Чипа и Дейла. Эти две бездомные собаки появились в поселке в прошлом году. Существа незлобивые и не брехливые, они пользовались общей симпатией и всегда были сыты поселковыми объедками. Чип – черный с рыжими подпалинами крупный кобель, похожий на овчарку. Предков пестренького Дейла, невозможно было представить. Это было крайне несуразное создание: черно-рыже-белый длинноволосый пес с маленькой круглой головой с висящими ушами и выпяченной нижней челюстью. Из широкого брюшка нелепо торчали две пары коротких кривых лап. Одним словом, то ли паук мохнатый, то ли жук волосатый.

И вот эта неразлучная парочка оккупировала наш плот.

В первый момент мы с Максом с дикими криками кинулись помогать Любке, но безрезультатно. Псы, склонив головы, с интересом рассматривали нас. Наконец, Макс не выдержал.

- Чего мы пыжимся? Не хотят слезать - и не надо. Всем места хватит, а у нас будут две сторожевые собаки. – И первым ступил на плот. Следом затащили свои рюкзаки и мы с Любкой.

Жерди упираются в илистое дно. Скрепя, трутся пластиковые бутыли. Плот, медленно разворачиваясь, выходит на середину реки…

Первую пару часов мы с интересом рассматривали медленно проплывающие берега. Макс постоянно сверялся с картой. Наконец, ему это надоело, и он предложил половить рыбу на «заговоренную» блесну. Покопавшись в рюкзаке, Макс достал коробку с рыболовными принадлежностями. По сравнению с моей пластиковой катушкой, где были намотаны магазинные комплекты: поплавок, грузило, крючок - в коробке Макса было целое сокровище. Отделения с грузилами, крючками, старинные поплавки из гусиных перьев. Но самым интересным были ячейки, в которых лежали всевозможные блесны. В центре лежала очень странная блесна. Это был Рак из блестящего белого металла. К нему было приделано медное кольцо, к хвосту прикреплен огромный тройник с хищно отогнутыми жалами.

- А можно потрогать? – Любка протянула руку к Раку.

- Смотри, не уколись только. – С важностью откликнулся Макс. – Отец говорил, что на эту блесну всегда рыба ловится и, если попадется, то всегда смирная и не сопротивляется, когда ее достаешь.

- Ой! Холодный и жжется! - Любка двумя пальцами держала Рака, а мы не могли оторвать взгляды от ее глаз. Один – из болотно-зеленого превратился в ярко изумрудный, а второй стал голубым.

Первым пришел в себя Макс.

- Похоже, твои родичи  на завтрак белену готовят. – Усмехнулся он, вспомнив недавний разговор. От неожиданности девочка выронила блесну и быстро вытащила маленькое зеркальце.

- Ух, ты! – это мы выдохнули все вместе. Любкины глаза возвращали свой привычный цвет.

Экспериментировали мы долго, по очереди держа Рака в руках, даже пытались приложить его к лапам собак, но их глаза цвет не меняли.

За этим занятием мы не заметили, как изменились берега реки. Редкие деревья вдоль воды и поля сменились густыми зарослями. Течение стало медленным. Свисавшие над водой ветви деревьев не давали подойти близко к берегу. Небо заволокли облака. Чувство необъяснимой тревоги овладело нами. Собаки настороженно подходили к краю плота и изредка лаяли на воду.

- Посмотрите!  Какая вода здесь чистая! – Любка с удивлением вглядывалась в воду. Действительно, плот скользил над колышущимися водорослями, среди которых виднелись серые спинки крупных рыб.

Заросли отступили, и поток вынес нас на простор большого озера, окруженного лесом. Пристав к берегу, мы быстро перекусили и сверились с картой. До намеченной цели оставалось совсем немного.

В протоке, которая вела из озера дальше, течение было гораздо быстрее, и нам то и дело приходилось орудовать шестами, чтобы не врезаться в берег. Все тревоги были забыты. Управление плотом полностью захватило нас, и только яркий свет выглянувшего из-за туч солнца заставил оглядеться вокруг.

Это было круглое озеро, в дальней части которого плотную лесную чащу разрывала ослепительно белая скала горного отрога.

Мы были у цели. Перед нами был «Пьющий Шайтан».

Рядом со скалой виднелась узкая полоска берега, усеянного мелкими камнями. Засмотревшись на эту картину, мы не заметили, как плот, увлекаемый неведомой силой, устремился к скале. Скорость нарастала, и, если бы мы вовремя не опомнились, то точно бы разбились о камни. Упираясь шестами в дно, мы с Максом с трудом вытолкали плот на берег. Среди обычных для дикого леса звуков выделялся невнятный глухой гул, который шел от скалы. Озерная вода уходила под ее основание.

Долго наблюдать это чудо природы мы не могли – сильно сосало «под ложечкой».

Быстро распределили обязанности: я – развожу костер, Макс – ставит рыболовные снасти, Люба – собирает хворост. 

- Ребят! Я к донке блесну с раком пришпандорю, только наживки нет.

- Возьми кусок тушенки, - посоветовала из кустов Любка.

Незаметно стемнело. У костра было тепло и уютно, но нам было не по себе от мысли, что родители сейчас, наверное, ищут нас, и мы молчали.

- Я записку оставила, что мы идем в поход и вернемся через пару дней, - нарушила молчание Любка.

- Ну и дура! – Зло огрызнулся Макс. – Завтра, когда проснемся, они уже здесь будут и тогда всем хана. Он сплюнул и полез под навес из пленки.

Однако, разбудили нас не родители…

Громкий басовитый лай Чипа и истеричное тявканье Дейла заставили нас выскочить из импровизированной палатки.

К нашему удивлению никого рядом не было. Собаки стояли на берегу и лаяли на воду. Я уж было хотел прикрикнуть на них, как  неожиданно недалеко от берега с грохотом поднялся столб воды. В тусклом предрассветном свете мне показалось, что из брызг торчит кривое бревно. Приглядевшись, я понял, что это огромная змея. Сзади пронзительно завизжала Любка.

Как ни странно, монстр не пытался напасть на нас. Казалось, он красуется, то поднимаясь, то падая в воду. Первый испуг сменился любопытством, и мы подошли поближе к берегу. Змея тоже заметила нас и, ухнув в воду, подплыла к берегу.

Это был гигантский уж. Об этом говорили оранжевые пятна у основания его головы, которая была с хороший чемодан. Змея с интересом разглядывала нас. Взгляд круглых черных зрачков действовал гипнотически. Рядом с отверстием рта, откуда стремительно вылетал раздвоенный язык, ярко блестел Рак блесны.  

Казалось, что змею интересовали только мы. Собаки явно пытались защитить нас. Они остервенело лаяли и бросались на гигантскую рептилию. Однако, она никак не реагировала на собак. В какой-то момент, осмелевший Чип подпрыгнул так высоко, что едва не вцепился зубами в морду змеи. Его клыки клацнули буквально в нескольких миллиметрах от раздвоенного языка. Падая вниз, он зацепился за леску и сорвал блесну со змеи.

В мгновение ока монстр преобразился. С громким шипением он поднялся над водой. В открытой пасти стали видны зубы. Мгновение помедлив, змея метнулась в сторону Чипа, но ловкая собака успела отскочить. Тогда рептилия выползла на берег и устремилась  к псу, который, героически лая, уводил ее от нас в сторону леса.

- Скорее наверх! – Макс схватил замершую в шоке Любку и потащил к скале. Я поймал Дейла, забросил за плечо чей-то рюкзак и побежал за ними. Карабкаться долго не пришлось - буквально метрах в пяти над водой мы обнаружили широкий уступ.

Очистив место от мусора и старых птичьих гнезд, мы огляделись. Чипа не было видно, его лай раздавался откуда-то из лесной чащи. Неожиданно лай оборвался. Я увидел, как Любка закусила губу, и ее лицо побледнело. Голос Макса вывел нас из оцепенения.

- Смотрите, Чип! – Действительно, из леса выбежал наш пес и, хромая, бросился к скале. Следом огромной черной лентой выползла змея. Чип уперся передними лапами в камень и, скуля, поднял к нам морду. Я стал спускаться вниз, в надежде опередить змею.

Что происходило за моей спиной, я не видел.

Грозное рычание пса сливалось с шипением змеи. Я уже почти спустился, когда почувствовал какое-то движение за спиной. Огромная тень стремительно пронеслась мимо меня, и гигантская рептилия врезалась в скалу.

Грохот, гул, уходящая из-под ног земля.

Крик Макса и Любки. Я стремительно лечу вниз. От ужаса не могу вздохнуть. Удар. Чернота…

 

… Чернота. От боли раскалывается голова. Горячий шершавый язык настойчиво вылизывает мое ухо.  По сопению и похрюкиванию понимаю – это Дейл. Значит, я не зря спасал эту дворнягу. Открываю глаза, но перед глазами все та же чернота и я вновь теряю сознание.

-  …стя! Ко – стя-а! – Кто-то трясет меня за плечи, но, кто это - я не могу разобрать из-за оглушающего шума.

Кровавая пелена  стоит перед глазами. Она - то ярче, то сгущается до темноты.

- Костя-а! – это зовут меня. Это я – Костя. Как вынырнуть из этого кровавого марева? Как увидеть того, кто зовет меня?

Ледяная вода, ударившая в лицо, помогает разлепить веки. Солнце. Слепящее солнце бьет в глаза, заставляя зажмуриться и окончательно прийти в себя.

- Он жив, Макс! Максим, скорей сюда! Костик жив! – Понимаю – это Люба, ее голос трудно с кем-то спутать. Поворачиваю голову набок и снова открываю глаза.

Огромные выпуклые карие глаза, не мигая, смотрят на меня. Черный мокрый нос на мокром рыже-белом  мохнатом лице. В глазах любовь, любовь и еще раз любовь…

- Дейл, - хочу сказать я, но из горла вырывается какой-то сипящий свист.

- Харе лежать! Отдохнул уже! – Это Макс, но я его не вижу, потому что нет сил повернуть голову.

Люба шипит на него, и они вместе помогают мне сесть.

Мы сидим на груде камней на дне огромной пещеры, стены которой теряются в сумраке. Солнце заглядывает под землю через большое отверстие в потолке. Оттуда же низвергается мощный водопад. Поток воды пролетает буквально в нескольких метрах от нас и с оглушительным грохотом рассыпается о  камни где-то внизу.

Неподалеку поблескивало бревно змеиного тела. С трудом поднявшись, я подошел к змее. Впившись клыками в ее голову, лежал Чип. Даже удар о камни после падения с огромной высоты не смог оторвать его от врага. Глаза собаки были широко открыты, и я, повинуясь какому-то бессознательному порыву, нагнулся, чтобы прикрыть их. Видимо, я долго был без сознания, потому что под пальцами ощутил холодное и твердое тело.

- Ну что, пришел в себя? – Макс, как ни в чем не бывало, сидел на камнях и уминал за обе щеки содержимое одной из банок, иногда подбрасывая куски Дейлу.

- Вроде, да, - откликнулся я. Хотел подойти к ним с Любой, но ноги подкосились, и я сел прямо на змею. Девочка сама подошла ко мне и протянула открытую банку тушенки.

- Попробуй поешь, а то ты так долго был без сознания.

С трудом пережевывая мясо, я проглотил пару кусков и меня стошнило. Вернулась головная боль.

- Максим, ему надо полежать. – Голос девочки проникает в голову, словно сквозь вату.

- Если будет лежать, мы останемся здесь навсегда. Осталось три банки тушенки и пачка печенья. Хорошо хоть воды навалом, - Макс грустно хмыкнул.

Заставляю себя открыть глаза и пытаюсь встать, но ноги не держат, и я опускаюсь на камни.

- Хорошо, привал! – После этих слов я проваливаюсь в небытие…

Мы с папой сидим за праздничным столом. Белая скатерть, тарелки, вилки, даже вазочка с цветами. Мама входит в комнату и несет огромное блюдо, на котором золотится жареная рыба. Почему-то рыба украшена разноцветными перьями и воздушными шариками. Запах жареной рыбы щекочет ноздри. Рот наполняется слюной.  Запах жареной рыбы заставляет меня проснуться.

Там на поверхности, наверное, ночь, потому что здесь у нас, под землей, только свет костра выхватывает из темноты несколько метров пространства.

У костра Максим и Люба, обжигаясь, едят рыбу. Дейл, словно кошка, устроился у моих ног и сладко посапывает во сне.

-  Очнулся? Отлично! Как раз и очередная порция готова. - Макс палкой разгребает угли и достает печеную тушку рыбы. Они с Любой подходят ко мне и помогают встать.

Пока я, обжигаясь, ем, они, перебивая друг друга, рассказывают события последнего дня.

Когда я стал спускаться, чтобы помочь Чипу, змея обратила свое внимание на меня и попыталась дотянуться. Припав к скале, она уж было схватила меня за ногу, но тут пес высоко подпрыгнул и вцепился в голову змеи. Монстр попытался стряхнуть Чипа и всей своей массой ударился о стену «Пьющего Шайтана». Камень не выдержал и обрушился внутрь пещеры. Максу и Любе повезло - обломок выступа скалы, на котором они находились, упал на небольшое озерцо на дне пещеры, и это смягчило удар. Мне же  повезло меньше - я упал на камни, а следом за мной в пролом грохнулась змея.

- Мы уж думали, что она тебя раздавит, - всхлипнула Любка. Пережитой кошмар   вновь заставил ее заплакать.

-Теперь, когда ты все знаешь, какие будут мысли? – Макс, как всегда, был далеко впереди.

Однако, в моей голове было пусто. Если не считать невнятной тягучей боли и сиюминутных мыслей о печеной рыбе и героической гибели Чипа. Посмотрев наверх, я понял, что самим добраться до пролома невозможно. Неожиданная мысль заставила меня прислушаться к шуму падающей воды.

- Макс, а куда уходит вода?

- А хрен ее знает, - пожал плечами Максим, - она и раньше куда-то уходила. Только, я думаю, сейчас ее больше течет. Смотри, скала обвалила часть дна озера.

- Ребята, - голос Любки заставил нас отвлечься от мрачных размышлений, - давайте спать. Завтра, когда рассветет, можно будет хоть что-то увидеть. – С этими словами девочка стала укладываться, пытаясь приспособить рюкзак под голову.

Последнее, что я видел, прежде чем провалиться в сон, был Макс, в задумчивости рассматривающий Рака.

…змея снова и снова бросается на меня, пытаясь схватить. Ужас сковывает ноги, но преодолевая их ватность, шаг за шагом отступаю от надвигающегося чудовища. Смрад из его пасти обволакивает меня. Я вижу свое отражение в его круглых зрачках. Страх окончательно парализует. Змея покачивается надо мной, примеряясь, как лучше напасть. Она перестала  шипеть и омерзительно хихикает. Неожиданно земля уходит из-под ног,  и я лечу в пропасть. Змея устремляется следом и впивается зубами в мой палец…

Просыпаюсь от нестерпимой боли в руке.

Перед глазами - окровавленная морда неизвестного существа. В огромных черных без зрачков  глазах отражается пляшущий огонь костра. Серая шерсть, клочьями свисая со лба, открывает бледную морщинистую кожу черепа. В его зубах фаланга пальца.

Из исковерканной руки вытекает, пульсируя, кровь.

- А-а-а! - Пронзительный крик Любы бьется под сводами пещеры. Он заглушает рев водопада, заставляя меня окончательно прийти в себя.

С горящей головней в руке к нам бежит Макс. Его разноцветные глаза, кажется, светятся в сумраке пещеры.

Жуткое существо исчезает, буквально, растворяясь в воздухе.

Первые лучи солнца, проникающие в пещеру, мы встречаем, прижавшись спиной к спине, в ожидании нового нападения. Напряжение такое, что боль в наспех перевязанной руке почти не ощущается. Несмотря на близость костра, нас всех колотит озноб.

 Новый день – это новые надежды. Быстро перекусив остатками рыбы, мы стали решать, что делать дальше. Мы с Любой предложили остаться на месте и ждать, когда нас найдут. То, что поиски уже идут, мы не сомневались. Но Макс уговорил нас осмотреть пещеру.

Солнечный свет, льющийся с потолка, яркой радугой играл в сверкающем потоке водопада. Стена воды была настолько мощной, что невольно вставал вопрос: «Куда исчезает такая масса воды?»

Площадка, на которой мы провели все время после падения, с одной стороны упиралась в стену пещеры, с другой - обрывалась в паре метров от водопада. Вся она была усеяна сухим валежником, который непонятно как попал сюда.

- Идите скорее ко мне! – Голос девочки раздавался откуда-то из-за стены воды. Оглядевшись по сторонам, мы с Максом увидели, что за струями воды есть небольшой проход.

Прижимаясь к стене, мы обогнули водяной поток и очутились в гроте, из которого чернело два прохода. Перед одним стояла Любка, рассматривая что-то в свете фонаря. Подойдя к ней, мы заглянули за каменный выступ.

Перед нами был небольшой круглый зал, напоминающий залы для жертвоприношений из фильмов ужасов. Конус света выхватывал из сумрака черную полированную каменную плиту, на которой белела груда костей.

Неожиданно из темного угла раздается мерзкое хихиканье.  Люба резко направляет луч фонаря на звук.

Чувствую, как шевелятся мои волосы. Жуткое существо, откусившее мой палец, сидит на корточках и, склонив голову набок, разглядывает нас. Его огромная когтистая лапа лежит на человеческом черепе невероятных размеров.

Не разбирая дороги, мы бросаемся прочь.

Первое, что мы видим, выбежав из-за водопада – любкин отец, висящий на веревке с горящим файером в руках.

- Папа! – Любкин крик.

И наши с Максом: «А-а-а! Мы зде-есь! Сюда!», - наполняют пещеру.

Грохот криков и эха. Грохот водопада. Грохот падающих с потолка пещеры камней.

Любкин отец пролетает мимо нас в потоке воды.

- Па-а-па! – Мы едва успеваем поймать Любку, которая уже бросилась на помощь отцу, и оттащить ее от края обрыва. Карниз, с которого низвергалась вода, видимо, не выдержал веса человека и нашего крика.

- Па-па! – Люба вырывается из наших рук и склоняется над обрывом.

Вдруг сквозь рокот воды мы слышим: «Лю-у-у-ба!».

Обломки скалы, упавшие вместе с экологом, забили проход, и пещера стала наполняться водой. Буквально через считанные минуты в пенных бурунах мы увидели бутыли от нашего плота. Держась за одну из них, плавал любкин отец.

Через час мы, укутанные в теплые одеяла, пили горячий чай невдалеке от ручейка, в который превратилось озеро.

Неожиданно Макс больно ткнул меня локтем в бок.

- О том, что видели - молчок. – Он многозначительно округлил свои сине-зеленые глаза.

- Могила! – Откликнулся я и накрыл ладонью его кулак.

- Мальчики! А у вас обоих глаза разноцветные. – Любкин шепот заставил нас оглянуться. – Если меня не возьмете – все расскажу. – С этими словами она взяла нас за руки, и ее глаза стали менять свой цвет.