Глава 17.  О том, что мучительно горькие воспоминания, порой,  приходят вслед за самыми светлыми.

.

 

 

23:00. 26 октября 2012 года. Подмосковье. Машина Гумилева.

 

Полумрак салона изредка нарушался светом фар встречных машин. Тихая музыка канала "Усни-ФМ" заставляла мысли течь вяло, глаза слипались.

 

- Не спать, - почему-то вслух скомандовал сам себе Гумилев.

 

- Что Вы сказали, Андрей Львович? - не понял водитель.

 

- Я говорю, найди радиостанцию пободрее.

 

- Извините, мне показалось, что Вы задремали. Сам едва терпел, уж больно музыка нудная.

 

- Вот и найди какой-нибудь рок, только без экстрима, - глава компании положил на подлокотник сидения папку с бумагами и вернулся к размышлениям.

 

События последнего времени вносили разлад в отлаженный порядок работы компании. Андрей чувствовал присутствие чьего-то недоброго влияния. Серия аварий на комплексах выживания, контролируемых,  искусственным интеллектом привели к   гибели людей. Годы шли, а ощущение вины не оставляло его. Порой ему начинало казаться, что жизнь возвращается в обычное русло, все налаживается и получается. Он уже начинал строить планы, что займется воспитанием дочери, но, как говорится, «человек предполагает, а Бог располагает», появлялись новые обстоятельства, которые вычеркивали личные дела из его ежедневного графика, и дочку он видел, главным образом, сладко спящей.

 

Смерть сотрудника службы охраны и загадочного сисадмина, предложение Беленина, уход Бунина и подозрения Санича на его счет - все эти трагические и настораживающие новости подозрительно легко складывались в единое целое. Прозрачная схема с Белениным в центре слишком очевидно была на поверхности. Первоначальные подозрения о том, что за олигархом стоят Пекин или Вашингтон, Андрей вынужден был отбросить. Откровенный разговор с Си Синьпином и возможные инвестиции китайцев в компанию Гумилева делали бессмысленным поддержку Беленина. Пекин явно нацеливался на самое перспективное и дорогое начинание Гумилева. Сомнительны были и американские интересы. Аналитики, работающие с «Покровом», за последние недели значительно увеличили вероятность того, что существует перехват информации у пользователей гаджетов с надкусанным яблоком на крышке. Возможно, их мог интересовать сектор линейки мобильной телефонии Гумилевской компании, но он не мог столько стоить, сколько предложил Беленин. Оставался контроль над соцсетями, но, было очевидно, что и этот «сладкий кусок» компания Гумилева продала бы за гораздо меньшие деньги. Напрашивался один вывод: за олигархом стоял кто-то, подобный графу Монте-Кристо[1]. Точно так же не считающий деньги, и вынашивающий загадочные, непредсказуемые планы.

 

Машина вырвалась на загородный простор. Андрей невидящим взглядом смотрел на мелькающие за окном черные тени домов, деревьев и редкие желтые пятна освещенных окон. Резкая вспышка, вынырнувшей из-за поворота встречной машины заставила его зажмуриться.

 

Динамики наполняли салон старомодным «It's been a hard day's night[2]». Мызыка накрыла Андрея светлым воспоминанием о первом, самом главном вечере  с Евой, когда они только познакомились.

 

Бережно хранимый родительский проигрыватель «Горизонт» светится зеленым огоньком в полумраке его огромного пентхауса. На «запиленный» винил опускается головка звукоснимателя, сквозь поскрипывание царапин старой пластинки пространство наполняют аккорды Битлз. «Вечер трудного дня» - не самая спокойная музыка, но им с Евой все равно. В медленном покачивании танца они забыли о существующем мире. Им кажется, что они умерли, исчезли из этой жизни. Только гулкие учащенные удары двух сердец говорят о рождении новой жизни, жизни, где два сердца слились в одно, когда воздух - один, радость - одна и жизнь одна. Одна на двоих.

 

Боль от сжатых кулаков пронзила руки. Что заставило ее уйти, исчезнуть из его жизни, из жизни Машки? Какая сила принесла в их дом горе, разорвав их общее сердце?

 

Его ни на мгновенье не покидала уверенность, что Ева жива. Часто он даже чувствовал - любимая рядом. Ее волосы касаются щеки. Стоит только протянуть руку. В такие моменты жизнь останавливалась, на глаза опускалась ночь. Ночь. Ночь трудного дня. Почему-то он знал, что она вернется, когда придет время. Когда кончится Ночь.

 

Набегающие из темноты в свете фар придорожные деревья отвлекли от грустных мыслей, а вызов мобильного окончательно вернул его в реальность.

Звонил Олег. На экране, вмонтированном в спинку переднего сидения, появилось озабоченное лицо Санича.

 

- Андрей Львович, добрый вечер, хотя, извините, скорее ночь. Наконец, появилась информация о Бунине. Степан Борисович принял предложение возглавить образовательный центр, где будут растить новых Ломоносовых и Ковалевских. Этакий Нью-Хогвартс для российских «Гаррипоттеров». Центр находится в Нижнем. Кто его финансирует конкретно, пока не ясно – запутанная система фондов и каких-то общественных организаций. Однако, масштаб  строительства, которое еще не закончено, свидетельствует о том, что этот наукоград, возможно, будет крупнейшим в России, а, может быть, и в Европе. Кто-то вливает туда колоссальные средства.

 

- Опять Монте-Кристо, - подумал вслух Андрей.

 

- Может быть и Монте-Кристо, только Нижний не Франция, да и на детишек у нас, к сожалению, если такие деньжищи бросают, то, скорее всего, хотят что-то скрыть, - откликнулся Санич.

 

- Извини, Олег, это я вслух подумал. Я тут сейчас про нашего олигарха-покупателя размышлял. Интересный вывод напрашивается. Похоже, кое-кто за ним стоит, но только ума не приложу – кто? Такие средства может собрать только государство. Ну, или Монте-Кристо из своего сундука.

 

- Андрей Львович, я не Дюма-отец, поэтому в «Монтекристу» не очень верю. Вопрос остается открытым: какое государство за МихалБорисычем стоит. Что-то подсказывает мне, уж не наше ли?

 

- Ну, ты загнул! Оппозиционной прессы начитался никак? – Андрей был поражен версией Санича. – Олег, ты же знаешь, сколько Беленин сил положил, чтобы его кандидат на президентских выборах выиграл. Неужели ты думаешь, что ему это простят?

 

- Как просить будет, - в тон Гумилеву откликнулся начальник службы охраны.

 

- Олег, выясни все, что сможешь. Сам понимаешь, как это важно. Конечно, можно на все это глаза закрыть, но уж больно тревожно. Не люблю я в большую политику влезать.

 

- Не беспокойтесь, Андрей Львович, все выясним.

 

Гумилев с сомнением посмотрел на Санича. Как ему хотелось сейчас быть таким же уверенным.

 

 

 

 

 

[1] Граф Монте-Кристо – главный герой одноименного романа Александра Дюма (отца).

 

[2] It's been a hard day's night (Вечер трудного дня) – песня Beatles.