Глава 7. О том, что даже самый лучший «пятновыводитель» оставляет следы…

 

 

10:00. 27 сентября 2012 года. Москва. Центральный офис Андрея Львовича Гумилева.

 

Аромат свежего кофе плыл по кабинету. В углу на журнальном столике возвышалась стопка документов, которые нужно было просмотреть и подписать, на нем же стояла чашка эспрессо, который заботливо приготовила секретарь. Красным пятном выделялась папка с обзором новостей. Солнце ярко освещало здание  МГУ. «Все семь сталинских высоток похожи на гигантские космолеты, стоящие на циклопическом космодроме, который раскинулся среди городских улиц и зданий. А это, флагман - «Универ» готовится к старту с горы, укутанной золотым покрывалом осенней листвы», - неожиданно поймал он себя на поэтическом настроении. Пронзительно ясное сентябрьское утро не предвещало неожиданностей для главы стартапного фонда Андрея Львовича Гумилева.

Электронный органайзер утробно заурчал и высветил очередное предупреждение о необходимости проверки хода подготовки к встрече с Осокиным – вице-премьером, курирующим оборонку.

 

Гумилев помнил, что Олег Дмитриевич хотел его познакомить с каким-то химиком или физиком, который открыл что-то невероятное. Но встреча не состоялась, а через день помощник вице-премьера без каких-либо комментариев сообщил, что исследования по данному направлению проводиться не будут, «вопрос закрыт».

Гумилев никак не ожидал, что тема будет так резко «закрыта» без каких-либо разъяснений со стороны хоть и увлекающегося, но при этом ответственного и очень щепетильного в вопросах общения с «отечественным капитализмом» Осокина.

 

Сейчас Андрей ждал Робокопа - Олега Санича, начальника службы безопасности. Робокопом его прозвали за металлокерамические детали и искусственные мышцы, которыми ему заменили поврежденные в войнах части тела. Однажды, согласившись на этот эксперимент, Санич согласился и на дальнейшее усовершенствование своего организма. В итоге, ребята из биотехнологического института, который финансировал Гумилевский фонд, совершили технологическое чудо – внешне спокойный, улыбчивый увалень - Олег Санич имел нечеловеческую быстроту реакции, силу, как у подъемного крана, «а нюх, как у собаки, а глаз, как у орла»[1].

 

Олегу было поручено по своим каналам «провентилировать» причины, по которым встреча в Правительстве не состоялась. Ситуация складывалась несколько щекотливая.  Не смотря на то, что Гумилев не входил в списки Форбс, не был близок к Президенту или его окружению, положение и известность его корпорации и значимость финансируемых работ, не позволяли чиновникам даже такого уровня как Осокин, так неожиданно, без каких-либо объяснений, и «протокольных» комментариев «закрывать тему». Тем паче, Осокин, у которого были отличные деловые отношения с Андреем, сам предлагал встретиться и, явно лично был заинтересован во встрече с Гумилевым.

 

Начальник службы безопасности, как обычно, пришел без папки, ежедневника, или новомодного iPad-а - всегда держал все в голове и круглосуточно был готов к самым неожиданным вопросам.

- Олег, что у нас  по этому странному совещанию у Осокина? Удалось что-нибудь выяснить? И есть ли информация по работам Ильина? Осокин, ты понимаешь, теперь нас с ними не познакомит.

Обычно улыбающееся лицо Санича, сегодня было хмурым, голубые глаза отливали свинцом.

 

- Андрей Львович, история нехорошая. Темна́ больно, - неожиданно нерешительно начал Робокоп, - неделю тому назад, после посещения Осокина, Ильин прямо у Белого Дома попал под машину, разбился и потерял память. Что удивительно, забыл он только последние месяцы жизни и, якобы, всех своих родных и близких, включая жену и детей. Примечательно, что  с женой они  прожили  в любви и согласии более тридцати лет и у них двое детей - «девочка и, еще, мальчик», - невесело пошутил Санич.

 

- По мнению опрошенных специалистов – очень редкий случай. Съемка камер наружного наблюдения с места ДТП тоже более чем странная – на записи видно, что Ильин направляется через Конюшковскую улицу, это между Белым домом и американским посольством, как Вы помните. К нему приближается ярко-красный Форд Мустанг, кабриолет 1968 года, как будто специально хотели, чтобы такой раритет запомнился. Затем и Ильин, и Форд выпадают из поля зрения всех камер, а их три! Потом автомобиль уезжает. Все… Неделю об ученом ни слуху, ни духу. Два дня назад, в приемном отделении больницы МЧС находят его документы, вложенные в журнал регистрации на странице, где сделана запись об Ильине. Красный Форд Мустанг исчез. Вчера жена опознала Ильина. В Аппарате Осокина исчезли все документы, то же самое - в НИИ, где работал Ильин. Его заведующий лабораторией - Юрий Исаакович Дрица, который, собственно, и докладывал об открытии Ильина в Правительство, вылетает сегодня на отдых в Мьянму, простите, уже вылетел – у него рейс 10.15 «Кувейтскими авиалиниями». Особо настораживает то, что и помощник Осокина, и сам вице-премьер на вопросы об Ильине отвечают неконкретно: «Никакого открытия нет. На прием попал случайно. Произошла накладка». Одним словом, Андрей Львович, похоже, прошла большая и тщательная «зачистка». Но это еще не все.

 

- Сказал возбужденный Хоттабыч! [2]– вставил невесело Гумилев. – Ты мне сейчас какой-то детективный роман рассказываешь. Не простой русский ученый Ильин, а неуловимый Джо с Дикого Запада какой-то. Ладно, а что же еще не все?

- А не все, это то, что Ильиным и его работой неприкрыто интересуются американцы. И знают они о ней гораздо больше, чем мы…

Пылинка плавала в воздухе и золотилась в солнечных лучах. Андрей сделал глоток почти остывшего кофе и взглянул на Санича.

- Немудрено, мы-то вообще ничего не знаем. Олег, извини меня, пожалуйста, ты, что будешь - чай, кофе?

- Потанцуем, - в тон ему отшутился Робокоп.

 

- Да… Ты уж «потанцуй». Когда сможешь сообщить об исследованиях Ильина? -  Гумилев посмотрел на часы, давая понять, что вопрос на сегодня закрывает.

- Андрей Львович, если есть пара минут, доложу кое-что, а заодно и двойной эспрессо – для тонуса…

Постучавшись, в кабинет вошел Бунин. Заместитель по перспективным исследованиям Степан Борисович Бунин пользовался правом заходить в кабинет генерального директора в любое время, и секретарь, как правило, не успевала сообщить Гумилеву, что к нему идет Бунин.

- Олег, прежде чем продолжишь, не мог бы повторить то, что сейчас мне сообщил, - повернулся к Саничу Гумилев.

- Ну, если коротко, - начальник службы охраны сел поудобнее в кресле, - по информации, которой мы располагаем, Кирилл Иванович Ильин смог получить металлизированный или металлический материал, который его завлаб называет полимером. К сожалению, я в этом деле не специалист, а детальную справку у материаловедов пока не получал – не время афишировать, что мы интересуемся этим вопросом. Этот материал содержит большое количество рения, и каким-то образом влияет на психофизическое состояние человека.

 

Бунин, у которого на лице читалась неприкрытая досада оторванного от любимого дела человека, тяжело вздохнул и поинтересовался:

- Каков наш интерес в этом Ильине и в его «металлическом полимере»?

- А вот наш интерес, как раз, мне должны объяснить твои ребята, Степан Борисович, потому что изобретением Ильина серьезно интересуются американцы прямо под нашим носом, а мы о нем - «не слуху, ни духу», - Гумилев  делал пометки в настольном блокноте.

- Ты, что будешь – чай, кофе?

- Чай, пожалуй.

- И так, - продолжал Санич, - Андрей Львович, как Вы знаете, у нашей аналитической службы устойчивый контакт с госструктурами – мы делимся нашими техническими наработками – они делятся кое-какой оперативной информацией. Когда на совещании по поводу запроса Осокина прозвучала фамилия Ильина, мы обратились к ним и вот, что узнали. Буквально, на следующий день после того, как докладная из НИИ полимеров была направлена в Правительство, Вольво атташе американского посольства был замечен в районе НИИ, где работает Ильин и рядом с домом, где он проживает. Были зафиксированы попытки подключения к мобильному телефону Ильина и его начальника лаборатории Дрицы. Кстати, и под машину-то он попал перед американским посольством, как теперь выяснилось. Когда ФСБ[3] сообщила в службу безопасности института, там такой переполох поднялся. Ведь в кои веки, «супостат» решил поинтересоваться их секретами! Незаметно обыскали помещение лаборатории и нашли четыре автономные видео-камеры, которые записывали все происходящее в ней.

- Олег, все это, безусловно, интересно, но давай, ближе к делу, - Гумилев, встал и прошелся вдоль своего огромного стола для совещаний, который занимал треть кабинета.

 

- По поводу камер, выяснили, - невозмутимо продолжал Санич, - что их установил завлаб, видимо, хотел последить за Ильиным – тот еще «жук». К сожалению, камеры эти обычные автомобильные регистраторы, понятно, качество не очень, но то, что на них – это…

- Олег, не тяни, - поторопил Андрей, - Степан Борисович, посмотри.

Экран плазмы во всю стену кабинета засветился, на нем появилось изображение рабочей лаборатории. В центре большого помещения с высокими потолками и двумя запыленными окнами во всю стену, за которыми угадывались очертания близлежащих домов, в воздухе, ни на что не опираясь, сидел пожилой полный человек. Было видно, что глаза его закрыты. Казалось, что сидит он на высоком невидимом кресле, так как руки его упирались в невидимые подлокотники. У окна, на рабочем столе, заваленном бумагами, засветился монитор компьютера. Человек плавно повернулся и по воздуху поплыл к столу, одновременно его рука стала неестественно удлиняться, пока не достигла клавиатуры, где человек что-то набрал. Затем, встал у стола. Выключил компьютер. Прошел мимо камеры в «мертвую» зону и потушил свет.

 

- ФСБ-ешные спецы, которые видели эти съемки, считают, что Ильин проводил эксперименты с индивидуальным летательным аппаратом, покрытым СТЕЛС[4] – материалами, которые незаметны в видимом волновом диапазоне, - прокомментировал Санич, - жалко, звука нет.

- Безусловно, аппаратура Ильина создает визуальные эффекты, якобы  искажающие пространство. Однако, когда делали обыск в лаборатории ничего не нашли, никаких следов. Ни вещественных, ни в компьютере – ничего. Дальше смотреть смысла не имеет – это единственный фрагмент, видимо, карточки памяти в камерах только поменяли.

 

Гумилев выключил плазму и повернулся к Бунину.

- Ну, что скажешь?

- А что я скажу, надо копать. Самое, на мой взгляд, удивительное, - поморщился Бунин, - не видно движения воздуха, если бы эта хренатень двигалась за счет воздушных струй, то среди этого мусора в лаборатории от пылищи мы бы вообще ничего не увидели. Электромагнитная природа движка тоже исключается – приборов куча и большинство старые, стрелочные – было бы сразу видно изменение поля. За счет чего же он летал? Уж не гравитацию ли оседлал, сердешный? Его бы к нам, а Андрей?

- Разрешите, я продолжу, - вмешался Санич.

Он дождался, когда Гумилев отдаст распоряжения секретарю и продолжил свой доклад. По его словам выходило, что все материалы по исследованиям Ильина исчезли, сам он в результате ДТП[5] все позабыл, в этом же ДТП у него были похищены все документы, с которыми он был на приеме у вице-премьера и сейчас «благополучно» лежит в больнице.

 

Воцарившееся молчание прервал Гумилев.

- Я, не поленился, связался с руководителем Аппарата Осокина. Так он мне сообщил, что Ильин никакой не гений, а банальный шарлатан. Что не понятно, так это, как он умудрился пробиться на прием к вице-премьеру. Что во время встречи он нес всякую ересь и Олег Дмитриевич толком ничего не запомнил и не хочет ничего слышать об этом горе-ученом. Мужики, но вот что интересно, когда мы говорили с Осокиным в тот самый день, у него, как раз, находился Ильин, и Осокина аж распирало от перспективности работ этого химика. Мало того, мы тогда же договорились, что я встречусь с Ильиным в тот же день накоротке. Олег, ты помнишь, даже машину послали к Белому Дому, но к водителю никто не подошел. Так встреча и не состоялась. Выходит, то ли Осокин темнит, то ли происходит что-то непонятное. Олег, обеспечь-ка нам встречу с Ильиным, когда он будет в состоянии. Разумеется, не афишируя, вдруг что-то и прояснится. У тебя есть еще что-нибудь, или мы можем закругляться?

 

- Беспокоит меня, Андрей Львович, один нюанс, - лицо Робокопа помрачнело,- «наружку» супостаты за Ильиным организовали, буквально, через пару часов, после того, как помощнику Осокина поступила докладная по Ильину. Или мы чего-то не знаем, или наши, то есть правительственные, каналы связи под контролем у американцев.

- Ты пока сам пошукай, а я на днях увижу Осокина и намекну ему непосредственно, пусть у себя сам разбирается.

- Ну, вот, вроде, и все. За работу, товарищи! – бодро завершил совещание Гумилев.

- Андрей, когда сможешь заскочить на полигон посмотреть новую станцию? – в глазах Бунина был немой укор – Гумилев, последнее время не часто уделял внимание основному проекту компании – терроформирующей станции, разворачивая все новые и новые направления исследований и в России и за рубежом.

- Действительно, ты прав, совсем замотался, даже Маруську вижу только спящей, последний раз играл с ней на ее день рождения, да что это я, ты и сам знаешь.

 

 

 

 

[1] м/ф "По следам Бременских музыкантов". Гениальный сыщик, сл.Ю.Энтина,

 

[2]Л. Лагин. Старик Хоттабыч. — М.: Детская литература. - 1973.

 

[3] Федеральная служба безопасности Российской Федерации (ФСБ России) — единая централизованная система органов федеральной службы безопасности, осуществляющая в пределах своих полномочий решение задач по обеспечению безопасности Российской Федерации

 

[4] Технология снижения заметности (Стелс-технология (от англ. Stealth technology)) — комплекс методов снижения заметности боевых машин в различных областях спектра обнаружения посредством специальных  геометрических форм и радиопоглощающих материалов и покрытий. 

 

[5] Дорожно-транспортное происшествие